PsyhologToday.Ru

Упомянутые в главе 6 исследования Джефри Грея, посвященные тревоге, первоначально были сосредоточены на изучении того, как действуют вещества, снижающие уровень тревоги (такие, как алкоголь и бензодиазепины). В действительности есть четкие доказательства того, что различные препараты, снижающие тревогу, воздействуют на часть лимбической системы мозга (об этом мы уже говорили в главе 6), которая известна как «септо-гиппокам-пальная система». Грей смог заявить об этом, обнаружив, что снижающие тревогу препараты и хирургическое вмешательство в эту область мозга (у крыс) вызывают почти идентичные изменения в поведении (Gray, 1982, 1985). Он также предположил, что тревога возникает, когда мы сталкиваемся с новизной, т.е. когда окружение начинает изменяться не в соответствии с нашими ожиданиями. Неожиданный шум у двери поздно ночью или машина, внезапно выезжающая нам навстречу, когда мы переходим дорогу, ведет к возникновению чувства тревоги (точка зрения, имеющая интересные, но неисследованные связи с теорией личных конструктов, разработанной Келли).

Однако, как отмечает Майкл Айзенк (Eysenck, 1992), приятные неожиданные события (например, выигрыш в лотерею) вряд ли заставят нас испытать тревогу. Последнее предполагает, что теория несовершенна. Особо надо подчеркнуть, что, поскольку эта теория базируется на модели, разработанной на животных, она не может включать когнитивные процессы (например, оценку того, как можно лучше всего справляться с ощущениями тревоги), которые по сути своей являются сугубо человеческими. Кроме того, физиологические данные недостаточно хорошо подтверждают аспект теории, связанный с чувствительностью к новизне.

Поскольку теории, базирующиеся на физиологии, оказывается, имеют некоторые ограничения, возникает вопрос: может ли когнитивная теория быть более продуктивной? Возможно, тревога возникает в сочетании с некоторыми типами когнитивной активности. Например, предположим, что индивидуум запоминает только те статьи из ежедневных газет, которые содержат негативную, вселяющую страх информацию. Руководствуясь здравым смыслом, можно предположить, что он вскоре сформирует представление, что мир — это опасное, враждебное место, и у него возникнет чувство тревоги. Должно быть менее вероятным, что тревожным станет индивидуум, который запоминает как плохие, так и хорошие новости. Теория Аарона Бека (например, Beck, Emery, 1985), по существу, создана на этой основе. Главная проблема этой теории состоит в том, что она, по-видимому, недостаточно хорошо подтверждается эмпирическими данными. Эксперименты, предназначенные выделять «пристрастия воспоминаний» (склонность помнить угрожающую информацию лучше, чем неугрожающую), не обнаруживают большей выраженности этих пристрастий у высокотревожных индивидуумов (например, Mogg, 1987). Кроме того, хотя теория Бауэра о памяти, обусловленной состоянием (например, Bower, 1981), вызвала большой интерес среди когнитивных психологов, она сравнительно мало говорит об индивидуальных различиях в настроении и познании и поэтому не будет здесь рассматриваться.

Теория Майкла Айзенка о сверхбдительности хорошо подтверждается эмпирическими результатами. Он предполагает (Eysenck, 1992), что тревога связана с количеством внимания, которое уделяется потенциально угрожающим стимулам в окружающей среде. Например, в одном из экспериментов (Eysenck, Byrne, 1992) испытуемых усаживали перед экраном компьютера так, чтобы левая рука лежала на одной кнопке, а правая — на другой. Их просили нажимать на левую кнопку, если на экране появлялось слово «левый», и на правую, если появлялось слово «правый»; регистрировалось время реакции. Однако слова «левый» и «правый» были не единственными, появлявшимися на экране; предъявлялись также два других слова или группы букв, и испытуемых просили их игнорировать. Иногда другие слова представляли собой «бессмысленные буквосочетания», состоящие из случайных букв, иногда это были два приятных слова (например, «счастливый» и «расслабленный»), иногда — два нейтральных слова (например, «стол» и «покупки»), а иногда — два слова, обозначающих поражение в социальной сфере, (например, «провал» и «запутавшийся») или два слова, обозначающих физическую угрозу (например, «убийство» и «рак»)-

Если высокотревожные люди тратят больше времени на анализ окружающей среды в поисках сигналов тревоги, можно ожидать замедления реакции, когда они обнаруживали слова «левый» и «правый»,-и это потому, что, однажды увидав на экране угрожающие слова, они должны были анализировать их более глубоко, чем это стали бы делать нетревожные индивидуумы. Именно это (в широком смысле) обнаружили Айзенк и Берн. Мои собственные неопубликованные эксперименты дали результаты такого же рода. В них участвовали испытуемые с низким уровнем тревоги и использовалась музыка, чтобы вызвать (либо вызывавшая) более сильное состояние тревоги или ослабить его перед тем, как они начинали работать в эксперименте. Снова высокотревожные индивидуумы замедляли реакции при виде угрожающих слов, в то время как низкотревожные этого не обнаруживали, что подтверждает теорию Айзенка. Единственный реальный вопрос заключается в следующем: является сверхбдительность причиной повышенной тревожности или, наоборот, ее следствием, или какая-то третья переменная (переменные) ведет к возникновению и повышенной тревожности, и сверхбдительного поведения?